В одной немецкой книге об экономическом положении Украины был напечатан в качестве эпиграфа отрывок из пушкинской "Полтавы". Помните, у Пушкина:
"Богат и славен Кочубей. Его поля необозримы,
Там табуны его коней пасутся вольны, нехранимы.
Вокруг Полтавы хутора окружены его садами.
И много у него добра: мехов, атласа, серебра и на виду и под замками".

Переводчик этой книги не догадался процитировать "Полтаву" по подлиннику и перевел пушкинские строки с немецкого языка на русский. Вот что у него получилось:

"Был Кочубей богат и горд. Его поля обширны были,
И очень много конских морд, мехов, сатина первый сорт
Его потребностям служили".

Как справедливо замечает Чуковский, если бы по этому переводу мы вздумали знакомиться с творчеством Пушкина, Пушкин явился бы нам дубиноголовым кретином.

(с) В.Н. Комиссаров, "Современное переводоведение".


Интереснее всего, что я от души посмеялась над этой историей и даже не подумала, что сама накануне точно так же поступила с цитатой из Цветаевой в одном немецком тексте. Т.е. попыталась отсебятиной перевести Цветаеву на русский язык. Еще гордилась, мол как красиво у меня получилось (Слава богу, это хоть не стихи были...))

В общем, мы это уже окрестили синдромом Полтавы, и меня весь день преследует строчка про конские морды.